Интервью

Нам надо научиться Мечтать

16 марта 2012

В начале марта в преддверие долгожданного гала-представления Фестиваля "Сходы до Неба", произошла удивительная беседа, которую нам удалось записать. Представляем вашему вниманию диалог президента фестиваля "Сходы до неба", философа и писателя Владимира Симонова и восхитительной певицы, признанной "лучшей Травиатой Европы", победительницей конкурса Марии Каллас, ведущей солисткой Aalto Theater в Эссене Ольгой Микитенко. 

 

 

Владимир Симонов: …«Мадам Баттерфляй»… Не понимаю оперу, о которой говоришь, что сложная… Я слушал ее не раз, но, правда, только здесь, в Киеве… А знаю, для оперы, как ни для какого другого вида искусства, важно кто и где, потому что в восприятии музыки многое зависит от исполнителя и общей атмосферы театра. В чем там для тебя как певицы интрига?

 

Ольга Микитенко: Для меня никакой интриги нет. Это всего лишь музыкальный материал, к которому я боюсь подойти...

 

В.С.: Что в ней тогда, диапазон?

 

О.М.: Диапазон – да, но не только. Опера драматическая. Во-первых, все три действия – на сцене от начала до конца. Если в других спектаклях есть возможность пойти водички попить, то в «Баттерфляй» отвлечься невозможно. В другой опере режиссер даст возможность где-то за кулисой попеть и при этом перевести дыхание, передохнуть от напряжения зала. Здесь такой возможности нет изначально. И действие по нарастающей. Реально сделать выдох-вдох и продолжать дальше возможности нет. Необходимо от начала до конца это все нести и кульминацией закончить.

 

В.С.: А по аналогии, что бы ты могла сравнить с таким напряжением? Ты, ведь, на сегодня многое перепела из оперного репертуара…

 

О.М.: Конечно, многое перепела... Я пела «Лизу Миллер» в прошлом году, опера молодого Джузеппе Верди. Это как раз те оперы, которые являются моим идеальным репертуаром. Молодой Верди – это сочетание бельканто и начало того Верди, которого мы знаем. Еще много всяких колоратур, фиоритур, при этом драматическое наполнение и объем... 

 

В.С.: Оперное искусство начиналось как развлечение, только потом туда добавили драматургию. Как опера развивалась, с чего начиналась, просто с развлечения?

 

О.М.: «Опера» в переводе с итальянского языка означает «работа». Оперировать, оператор, операция – и есть работа, выполняемый труд. Такой себе определенный способ самовыражения для итальянцев, через голос. Известно, что всегда у них были уличные музыканты, потом появилась профессиональная опера. Причем она постоянно преобразовывалась: например, был период, когда не пускали женщин и женские роли исполняли мужчины. О том, чтобы дети находились на сцене, никто и не мечтал! Были поющие кастраты. Все было профессионально. Сейчас мы понимаем это как извращение, а тогда кастраты – это были личности, и они удивительные репертуары пели. Все это было в истории оперы. Сейчас есть голос Контртенор и их у агента один или два может быть.

 

И не в драматургии дело, а в музыке, в подходе к пению. «Бельканто» в переводе с итальянского – красивое пение. Композиторы тех времен знали регистр, диапазон, технику пения. Зачастую были композиторы, которые сами пели, разбираясь досконально в тонкостях и нюансах голосового аппарата для того, чтобы было красиво. Все наполнялось массой колоратур, фиоритур. Это делалось радио пения. Belcanto ради пения. Например, когда в таком случае артистка поет и играет сцену смерти, мы понимаем, что драматургия уходит на второй план. Пение ради пения важно! Она выходит, «умирает», у нее там страсти, однако, она страдания больше показывает своим телом. Но пение в таком случае решает совершенно иные задачи...

 

Должна заметить, в этом нет ничего плохого. И сейчас есть множество любителей оперного искусства, которые с удовольствием слушают, если все красиво сделано. Я и сама могу часами наслаждаться таким исполнением, поскольку голос показывает все свои краски. Мой голос – тому подтверждение: я ни в одной опере не могу себя настолько показать, как в бельканто или в операх молодого Джузеппе Верди. Потому что в них задействован весь мой диапазон, все мои индивидуальные возможности. Голос может играть всеми красками и расцветиться различными гранями. А, например, Пуччини стараюсь петь меньше. В операх этого композитора мой голос приобретает матовость, как и любой голос. Есть, конечно, специфические голоса и для Пуччини... Пение белькантовых опер необычайно полезно для голоса.

 

В.С.: А как ты считаешь, ты поешь сейчас лучше или хуже, чем десять лет назад? Что изменилось?

 

О.М.: В чем-то лучше, в чем-то хуже. Голос окреп – нормальный временной процесс, и не только физический, но и гормональный, интеллектуальный. Человек созревает, и вместе с ним утверждается голос. Отношение к музыке, к себе, к окружающим людям изменяется... – все накладывает отпечаток на голос. То, что ты раньше мог с легкостью выйти и сделать, сегодня вызывает раздумья: «А стоит ли? Какой вред нанесу этим голосу? А если неправильно сделаю?» Есть определенные оперы, арии, когда мне нужно две недели «пахать», чтобы их исполнить на том уровне, на котором я могу себе позволить это сделать.

 

В.С.: Критерии внутри? Что является критерием? Вот, после спектакля, как ты знаешь – сделала ты свою работу или не сделала?

 

О.М.: Я знаю, что сделала по максимуму, как должно быть. Так, как меня учили, по тем стандартам, которые я сама для себя когда-то определила, и стараюсь их придерживаться.

 

В.С.: Провалов нет?

 

О.М.: Провалы есть, конечно. Раньше бывало и побольше.

 

В.С.: Творчески бывают… Я для себя вывел «синдром Блохина», уникального футболиста своего времени. Он мог выйти на матч и в полшага ходить по полю, потом один раз за игру «взорваться» и забить. То есть, когда был не в ударе – оценка «четыре балла», относительно других, но если блистал – «двенадцать»! Этим Олег Блохин как игрок отличался от всех остальных, он не мог играть на «три». Возможно, это и есть определенная ответственность таланта, когда ты не можешь сделать ниже определенной планки. Как ты думаешь?

 

О.М.: Планку очень часто завышают или ставят ту, которая тебе не подходит, в то время как её обязан сформировать сам. В этих границах я могу работать, в других – попробую сделать лучше, а в тех – даже не должен «соваться». Когда ориентиры четко выставлены, легко приходит понимание того, что должен сделать, чтобы соответствовать своим критериям. В таком случае все складывается так, как нужно.

 

 

По жизни все равно какие-то вещи отпадают. И уровень градаций отношения со временем адаптируешь. Часто есть вещи, которые слегка преувеличиваешь, в процессе работы понимаешь, что это не нужно, а другое «слишком», тут хорошо, а реагируют на это не очень вдохновительно. Закон баланса такой странный, на самом деле... С ним приходится вступать, безусловно, в компромисс. Он есть, этот закон баланса, и ничего с ним не сделаешь. Нужно быть потрясающе крепкой личностью, чтобы его перепрыгивать. На это способны только единицы. И то, большая часть из них или умирают молодыми, или изнашивают себя очень быстро, потому что баланс убивает.

 

В.С.: Оперное искусство сейчас в какой стадии: развития, ренессанса, застоя?

 

О.М.: Оперное искусство – одно из искусств, что несет нечто потрясающее, настоящее. Не все в оперном творчестве способны подвести к катарсису, таких единицы. И важно четко разделять оперное искусство само по себе и тех, кто реализуется в нем.

 

Мулдашев развивает теорию – с чего все началось. Началось все с глаз... Атланты... Он выходит на то, что это был способ их общения с помощью звука, и звуком передавали информацию, чувства... Он считает, что это есть оставшаяся странная человеческая способность передавать вибрации.

 

В.С.: До слова… Первоисточники.

 

О.М.: Да. Голос и есть вибрация. Когда мы открываем книгу по теории музыки, первое, что видим: «Звук – это вибрация. От амплитуды звука зависит громкость звука. От частоты колебаний зависит, насколько голос высокий, насколько низкий».

 

В.С.: А что для тебя первичней – отношения с мужчинами, которые наладывали отпечаток на твое отношение к творчеству или творчество по мере развития меняло твое отношение к мужчинам?

 

О.М.: Мужчина, в принципе, нужен для души. Это неправильно, когда женщина думает, что мужчина нужен для удовлетворения физических и материальных потребностей. Мужчина нужен для души. Потому что есть две энергетические субстанции, которые друг друга дополняют, подпитывают и друг без друга не выживают. Это глупо обсуждать, потому как забери у женщин мужчин – что они будут делать?

 

В.С.: Ты мне как-то говорила, что тенора – немного странные, и на то время ты не видела среди теноров таких, которые бы вызывали в тебе видение чисто мужского качества. Изменилось что-то в этом или нет? Встречался ли в жизни тенор, который был бы умный, толковый, талантливый, с которым тебе было бы интересно общаться, с которым ты себя чувствовала бы женщиной?

 

О.М.: Я не ставлю себе задачу увидеть в теноре мужчину, потому что это уже другие отношения. С ними, с тенорами, приходится работать. На самом деле, я не являюсь критерием и на мое мнение не стоит ориентироваться в этом вопросе...

 

В.С.: Критерий… Со сколькими тенорами ты уже перепела!

 

О.М.: Мне просто не повезло. Но бывают, к примеру, женщины, которые всю жизнь проживают, и не встречают своего мужчину. И вообще, говорят, что мужчин хороших не существует. Но они же есть! Поэтому, если мне не встречались хорошие тенора, не означает, что их нет. Хотя то, о чем я тебе говорила, больше относилось к их личностным качествам, а не к пению. Я очень много на сцене наблюдала таких теноров, с которыми никогда в жизни не пела. И всегда думала: «Почему меня обходит судьба с такими людьми попеть?». То, что они делают на сцене, по качеству личности намного выше, чем те, с которыми приходится работать. Хотя справедливости ради надо сказать, что были все же пару интересных теноров. Сейчас теноров очень мало. Они страшно избалованы, самовлюбленные. Вот, в январе, приезжал молодой тенор, ни одной ноты не знает, текста не выучил, нахальный, швыряет все на сцене и кричит, постоянная ухмылка, ко всему поверхностное отношение... И это общая ситуация в мире, – женоподобные до предела.

 

В.С.: Может, они несут общую тенденцию вырождения? Может, Женское начало, которое востребует чего-то другого – хочет другого, а его нет… А теноров рождают женщины…

В чем здесь загвоздка – в перевороте трансформации мира? Ты довольна своим сыном, считаешь, он развивается гармонично?

 

О.М.: Да, довольна. Ему будет уже 18 лет. Он талантливый и умный, и пошел дальше, чем я, в своих мыслях, в том, что делает, в миропонимании.

 

В.С.: Считаешь ли ты, что он сделает счастливой ту женщину, которую встретит? Он понимает, что нужно служить ей?

 

О.М.: Что значит «сделать счастливой женщину»? Вначале каждый человек должен сделать счастливым себя. Когда сделаешь счастливым себя, сможешь сделать счастливой женщину. Если он ничтожество, если убогое создание, его «служба» женщине совершенно не нужна. Он измотает ее, будет ненавидеть, изведет и ее, и себя. Любой человек – личность, – и мужчины, и женщины. Никто никому не служит. Люди дополняют друг друга.

 

В.С.: Подобное к подобному. Притянется равноправная сущность – женщина. И он должен будет засунуть свою самость в одно место, чтобы сделать ее счастливой. Твой сын готов к этому?

 

О.М.: Ему только 18 лет. Я пытаюсь его научить любить себя и окружающий мир, научиться в этом мире правильно функционировать, вибрировать, получать правильные вибрации, за счет них развиваться и дополнять мир собою. Если научишься дополнять мир, то любая женщина, которая соответствует, почувствует эти вибрации. Вы начнете вибрировать вместе, друг друга дополните. И так будет правильно. Если будешь искать женщину, которой будешь только служить, быстро иссякнешь.

 

 

В.С.: Ты украинка по национальности. Что для тебя Украина?

 

О.М.: Так как во мне несколько национальностей, то и чувства к Украине очень смешанные. Чувство боли нескончаемой моей по отношению к стране... Боль за себя, несостоявшуюся здесь... Если бы человек здесь творчески реализовывался, то постоянно бы что-то происходило... Учитывая мой возраст, то состояние, в котором нахожусь... А, практически, ничего не случается...

 

В.С.: В оперном театре Киева мало творческого поиска, но много интриг «вокруг да около». Поэтому ты и не востребована: рядом с Ольгой Микитенко, Анатолием Кочергой, которого приглашают в Метрополитен-опера, но не в родной театр…Рядом с такими мастерами, какими являетесь вы сегодня, надо же на носочках тянуться, чтобы соответствовать…И оркестр должен звучать иначе, и хор…И киоск для продажи «солений» на входе для артистов нужно будет убрать… и запах из туалетов…Ты не можешь обижаться на то, что тебя не зовут сюда в оперу. Скажи «спасибо».

 

О.М.: Это действительно чувство боли и любви, сожалений, переживаний... Очень материнское чувство, на самом деле. Несчастное, больное дитя, – что с него взять? И понимаешь, что помочь ему ничем не можешь, по большому счету.

 

В.С.: Ты еще как помогаешь! Своим талантом формируя мнение об Украине как стране высокой культуры…

 

О.М.: Они знают, что я из Украины. Они не могут привыкнуть, что я в Европе давно уже живу.

 

В.С.: Несколько раз прозвучали интересные реплики по поводу Америки. Реплики, которые ничем не отличаются от реплик, которые мы здесь слышим…

 

О.М.: Я знаю Америку и знаю, как люди там живут. Но это все идет не от обычных людей, это международная политика. У меня много друзей в Америке, которых люблю, к которым никаких претензий не предъявила бы в этом отношении. Они замечательные люди, живут обычной человеческой жизнью, и меня, в свое время, сколько поддерживали – таких, как я и подобных мне. Среднестатистический американец и политика Америки – разные вещи.

 

В.С.: Мы сейчас говорим о культуре. Скажи, пожалуйста, развитие культуры в какую сторону идет – все должны разбрестись по своим квартирам и там шлифовать свое искусство? Или, благодаря тому, что открыты границы, все должно перемешаться? Культура должна захлестнуть политику?

 

О.М.: Культура должна поддерживаться, потому что, только на культуре все держится. Сегодня слушала интервью сестры кандидата в президенты Ирины Прохоровой с Никитой Михалковым. (Мы беседовали с Ольгой Микитенко накануне президентских выборов в России. – В.С.) Это то, что я могу повторить слово в слово. Культура в головах, культура определяет все! Ирина Прохорова правильно сказала: если изначально в школах убиваете знания, что дальше получите... о чем мы можем говорить, что можем строить?

 

В.С.: Если мы идем в сторону того, чтобы терять национальные отличия, чтобы культура становилась общим потоком взаимопонимания, надо исходить из первоистоков?

 

О.М.: Надо создавать что-то такое, чтобы культура была этим инструментом взаимопонимания.

А где оно? Американские фильмы или игры, где в 25 кадре непонятно что...

 

В.С.: Есть явления, которые стимулируют и провоцируют развитие, и есть события, которыми тебе показывают, куда не нужно ходить. Это же твой выбор! Запрещать ничего нельзя, это ненормально. Когда смотришь такие фильмы как «Артист», понимаешь, что человечество Земли колоссально перспективно! – талант такой мощи, что даже не представляешь! Что нужно сделать, что еще не сделано?

 

О.М.: Мы говорим о каплях, на самом деле... Наши культуры отличны друг от друга. Мы не можем воспитывать детей на американской культуре.

 

В.С.: Давай определим – что такое «культура». Я думаю, что культура – культ Света, который заложен в каждом человеке, и задача любого общества этот Свет извлекать, не разделяя его на американский, на украинский, на трипольский, на древнеегипетский. Культура – культ Света. Что для тебя культура?

 

О.М.: Для меня культура – когда человек может выразить все самое лучшее, что в нем собрано, с помощью тех инструментов, которые ему даны. А у каждого свои инструменты. У кого-то это голос, как у меня, у кого-то это книга, перо...

 

В.С.: Провокационный вопрос: вот, Диаша, девочка в 3,5 года – так ли ей нужно изучать русскую литературу? Когда она уже смотрит мультиков в 20 раз больше, чем мы в свое время. И многие мультики, американские, достойные…

 

О.М.: На самом деле, ты правильно сказал – это вопрос выбора. Другое дело, часто выбор навязывается. Проблемы наши откуда? – то, что мы были воспитаны на советской культуре...

 

В.С.: Проблем нет. У нас фантастические возможности реализации.

 

О.М.: Я считаю: все, что происходит, имеет основание. То, что случается сейчас, есть отголоски и советской системы. Значит, будет следствие и чрезмерного увлечения американизацией.

Если человек не пересмотрит культуру отношения к себе, к своему физическому питанию, что имеет очень большое значение... Все, что мы делаем есть вибрации, которые мы бросаем в пространство. Это и есть загрязнение окружающей среды, вибрации потоком идут в пространство. Потом мы получаем шлепок сверху и удивляемся «откуда?!» – оттуда! Очищение своего тела, души, культуры – один из инструментов очищения. Нам не обязательно обращаться к американской культуре. У нас достаточно своих инструментов очищения души, посредством наших инструментов! Я люблю тем не менее некоторые американские фильмы, многие из них очень талантливые. Но строить на них свое понимание мира я бы не стала... 

 

В.С.: Здесь вопрос, что ты делаешь в условиях американской действительности. Там так же есть люди, которые безукоризненно честны перед своим писательством…

 

О.М.: Безусловно, я об этом и говорю – о среднестатистическом американце. Большей частью люди, которых встречала, мои друзья, которые там живут – честнейшие, удивительнейшие люди, которые всю жизнь проработали, стараясь помогать другим, считая своим долгом помочь тем, кто обделен.

 

В.С.: Потрясение было в том, что после «Трех пиано», которые мы провели здесь, я решил приехать в Америку и написать роман. Но понял, что роман меня резко сдерживает, потому что нужно описывать природу, проживание… Я понимал, что буду терять время. И написал «Тезисы о Красоте». Тезисы – это мои мысли. Когда я «закинул» воображение на одиннадцать тысяч лет назад и одиннадцать тысяч лет вперед, то не обнаружил никаких шероховатостей с точки зрения роста сознания и ответственности человека. Это так же, как когда поднимаешься на самолете: Земля становится единой. Когда оттуда смотришь на человечество – оно уникально, эволюционно и заряжено на единственное – на развитие Творчества.

 

О.М.: Ты смотришь в позитивную сторону, и это во многом тебя спасает, во многом помогает. Оттого, что ты так видишь, ситуация в корне не меняется. Нужно научить других людей смотреть в этом направлении. А это самое сложное.

 

В.С.: Мы делаем Фестиваль. А что такое Фестиваль? – это попытка создать пространство, где тебе ничего не навязывают. Оно построено на тех вибрациях, на которые человек должен откликнуться. И кто что начнет делать, послушав тебя на сцене, я не знаю. Но он приходит в пространство, где все открыто, свободно, билет покупать не надо. Человек пришел и слушает тебя, слушает Анатолия Кочергу, Дмитрия Хворостовского… Получается, что человек имеет возможность пробудиться своим внутренним Светом, и потом пойти – это его ответственность. Культура не может быть социализирована. И когда ты говоришь о своем молодом возрасте, что мы «должны», что «надо»… Это смущает.

 

О.М.: Я не говорю, что мы должны. На самом деле, легко к чему-то призывать, выступать человеком, который только рассказывает, как должно быть. А внедрять – самое сложное. Таких людей очень мало.

 

В.С.: Человечество ориентиры потеряло… Социализм развенчан, не вдохновляет. Мы потеряли ориентиры культурного пространства, потому что все ценности развалились. Все состоит как из белых листов бумаги. Твой голос, – когда ты поешь, вибрации, которые уходят в глубину, они позволяют сориентироваться относительно уже не какой-то системы, а относительно его самого. Искусством оперы утверждается человеческая первозданность – самая главная ценность, которая потом, может быть, создаст новую социальную систему, не так ли?

 

О.М.: Я чувствую, что так должно быть. У нас есть все шансы для этого! Есть в этом пространстве один маленький путь, видимый людям чувствующим. Проблема в том, что эти врата узки, всей толпой туда трудно пройти. Поэтому вначале туда должны пройти люди, которые чувствуют, и затем повести за собой остальной поток людей, которые меньше чувствуют и более ведомы. На чувствующих людях очень большая ответственность – на тех, кто знает, куда. Есть масса чувствующих, которые к другому потоку стремятся. Это постоянное противоборство.

 

В.С.: У каждого человека есть свой стержень, он все равно сориентирован. Если кто-то соблазняется, значит, такая его судьба. Многие люди, как «слон через кусты», хоть, социализм, хоть, капитализм…

 

О.М.: Ты был не прав, когда сказал, что у меня были периоды, когда я соблазнялась на то, что мужчина должен мне каким-то образом помогать. Это было твое видение со стороны или ты прочувствовал? На самом деле, действия людей для других могут быть понятны не так, относительно того, какие цели поставлены. И то, к чему я пришла, и то, чего достигла, только доказывает, что это совершенно неправильно. Ты знаешь, кем бы я была, если бы такие цели ставила. В силу того, что приходиться общаться с определенного рода людьми, приходиться идти на определенные компромиссы – это факт. А когда ты – женщина... Мы, женщины, живем в мире, где правила написаны мужчинами, и нас никто не спросил, нравятся ли они нам, и мы должны с ними считаться. И для того, чтобы понять свое место в этом мире без мужчины, нужно время. Мне понадобилось много времени...

 

В.С.: Ты для меня изначально была мощным кораблем, который знает куда плывет. Это было абсолютно однозначно. А про мужчин – это больше касалось не тебя как личности, а тебя как Женщины… Это безумная проблема Украины! Многие абсолютно уверены, что перспектива в удачном замужестве. Поэтому сплошь и рядом разочарованные и творчески нереализованные женщины.

 

О.М.: У меня никогда этой проблемы не было.

 

В.С.: Потому что ты певица, у тебя есть ЧТО, что может подчинить все, включая личную жизнь. Проблема другая… Сейчас здесь очень много людей, девочек подрастающих, которые считают, что самое главное – принц «на белом коне», а не творческая самореализация. Многие не понимают – к принцу приходят принцессой, что востребует особые ответственность и чувствительность к боли мира…

 

О.М.: Вот, мой ребенок приходит со школы (из немецкой школы. – В.С.) и говорит: «Мама, как такое может быть – у нас сегодня опрос был в школе, спрашивали, о чем мы мечтаем. Девочки мечтают о том, чтобы закончить школу, получить образование и выйти замуж! А мальчики мечтают о том, чтобы получить работу, жениться обязательно». Мой ребенок был поражен! Он думал, что так шутят. Потом писали сочинение и стали зачитывать. Оказалось, они реально об этом мечтают и свято верят, что это главные ценности. Я бы тоже этого не знала, если бы не общалась со своим сыном. Потому что не сталкиваюсь с этим.

 

В.С.: Социальность перебивает пути творческой самореализации…Женщина, прежде всего, должна уметь Мечтать.

 

О.М.: Смотри в корень – откуда все идет. Мы все люди, и чувствуем какие-то вибрации. Земля перенаселена. Даже несмотря на то, как нас уничтожают или мы сами себя уничтожаем... Тем не менее, люди продолжают размножаться. В Германии проблема психических заболеваний, панических атак из-за того, что огромное количество людей-иностранцев. Даже я, не будучи немкой, испытываю подобную панику – когда захожу в метро, шикарное, чистое, при этом в вагоне стоят одни турки, арабы, все говорят на разных языках, причем, агрессивны, толкаются, пьют пиво... и я понимаю, что лучше выйду, остановку пройду. У немцев с этим большие проблемы. Отсюда потребность выйти замуж, получить секьюрити, надежную защиту.

 

Потому что мы размножаем бессмысленную, бездумную массу. А ведь ее надо чем-то кормить, чему-то научить, и главное – научить думать... Но об этом уже никто не думает, они сами за себя начинают думать. А что главное? Что меня кто-то возьмет замуж и будет беречь. Это те вибрации.

 

Все идет от дурацкого инстинкта размножения и от попытки защититься. Потому что, если бы мы рассказывали своим детям, что нет смысла в размножении этой массы... Эту массу надо кормить, чему-то научить... Не все осознанны, чтобы становиться родителями. Есть те, которым необходимо запрещать иметь детей... Это все часть культуры. Об этом нужно говорить в школах.

 

Проблема еще в том... Например, сижу с теми же немцами, которых очень люблю, с которыми мы прекрасные друзья... Я приготовила шикарный вкусный салат, провела полтора часа на кухне, украсила, а они смотрят подозрительно и боятся пробовать... Отношение у нас свое к своей культуре и у немцев свое к своей культуре, – другое отношение к чужой культуре. А откуда будет то, о чем ты говоришь – общая взаимосвязь в культуре? Это убито напрочь. Похоже, раньше было развито намного больше. Люди, боятся чужую кухню пробовать, несмотря на то, какая она красивая. Я пытаюсь своим друзьям рассказывать, они, спустя три года, начинают к этому приходить, пробуют и восхищаются. Это общая, мировая проблема. Я общаюсь с итальянцами, французами, у меня друзья везде, фактически. Просматривается общемировая, общечеловеческая проблема.

 

В.С.: Как ты видишь развитие Украины в перспективе?

 

О.М.: Будет хорошо все происходить. Нам надо научиться Мечтать. Важно уметь визуализировать то, чего хотим добиться. Когда-то моя учительница, Галина Станиславовна Сухорукова, потрясающие вещи говорила... Только последнее время начала их более четко понимать. Я всегда это чувствовала и знала, что это правильно, но почему верно – пришло ко мне лишь несколько лет назад. Она говорила: «Прежде, чем ты попытаешься спеть, ты должна представить себе этот звук». То есть, идея, а потом материализация. Нам нужно научиться Мечтать и представлять то общество, в котором мы хотим жить. Мечтать и представлять то, где мы реально хотим ходить и каждодневно что мы хотим видеть и чувствовать. Она говорила: «Представь это, а потом твой ум и твой организм одновременно и автоматически сработают и пошлют этот звук туда».

 

 

Первое – это мысль. Нельзя хотеть чего-то только на уровне физическом и искать возможности, кто бы это удовлетворить, тогда ты – минотавр. Минотавр в греческой мифологии – сущность, которая только пожирает и потребляет. Мы должны научиться продуцировать энергию, каждый внутри себя. Аккумулировать эту энергию, а она есть внутри каждого человека. И визуализировать, в первую очередь, то, что мы хотим создать. Если мы все вместе начнем это визуализировать, то мы автоматически, как организм, создающий звук... Все наши силы и аккумуляция этой энергии пойдет на создание того, что мы хотим сделать.

 

Это, в первую очередь, идея. На идею нужно работать, идеи нужно создавать. Идея – первое, главное, что вообще имеет какой-то смысл. Потому что идеи можно материализовать. У всех людей, которые что-то создали, всегда была идея.

 

Известный писатель Наполеон Хилл написал об идее великого человека Форда, который создал автомобиль. Он сказал: «Когда я начал этим заниматься, у меня не было цели заработать больших денег. Моя идея состояла в том, чтобы каждый американец ездил на недорогой, удобной, комфортабельной, за разумную цену, машине, чтобы ему было хорошо». Когда все состоялось, он развернул огромный бизнес, хотя подобного и не ожидал, на него это навалилось. Потому что было результатом его идеи. Нужно создавать идеи в первую очередь!

 

В.С.: Это называется – наМечтать! Спасибо, Ольга! Громадных творческих успехов! И до встречи на гала-представлении фестиваля «Сходы до Неба», 3 июня, в Киеве, на лестнице Украинского Дома, на Европейской площади…